В этом высказывании чувствуется напряжение, мука выбора и роста. Оно говорят нам, что "просто так" быть счастливым не получается. Нужно чем-то жертвовать, выходить на новые уровни бытия. Действительно, как я могу повлиять на свое "хочу"? Это нужно как-то меняться, взрослеть, познавать себя – чтобы мои желания обрели осознанность и механизм управления. Даже если я принимаю этот путь, то этого все равно не достаточно. Хочется понять, каким образом...?
Если посмотреть на этот парадокс с бытовой точки зрения, то можно, с одной стороны, быть счастливым овощем или животным (делать то, что хочется), или, в другой стороны, уже стать просветлённым, который познал труд, боль и испытание как высшее счастье (хотеть то, делаешь). А в промежутке, где мы с вами находимся, надо чем-то жертвовать, а это лишает нас безмятежного цельного ощущения счастья прямо сейчас. В лучшем случае, жизнь идет полосами, где счастье сменяется сложностями и испытанием. И архетипическая народная сказка нам говорит, что таков всегда есть путь главного героя…
Обратимся к мудрости древних. Глубокое исследование на тему счастья сделал Аристотель в своем труде "Никомахова этика". Его знание важно, потому что культура современной западной цивилизации выстроена во многом на понятиях, подаренных мыслителями Древней Греции. Я буду цитировать этот труд (в переводе Нины Брагинской).
«Относительно названия сходятся, пожалуй, почти все, причем как большинство, так и люди утонченные называют [высшим благом] счастье, а под благоденствием (to ey dzen) и благополучием (to ey prattein) подразумевают то же, что и под счастливой жизнью (to eydaimonein). Но в вопросе о том, что есть счастье, возникает расхождение, и большинство дает ему иное определение, нежели мудрецы.» (Аристотель «Никомахова этика» 3(V).)
Это означает, что счастье можно исследовать на разных уровнях понимания и жизни. Это мы сделали в первом приближении в прошлой статье.
«Видимо, не безосновательно благо и счастье представляют себе, исходя из [собственного] образа жизни. Соответственно большинство, т. е. люди весьма грубые (phortikotatoi), [разумеют под благом и счастьем] удовольствие, и потому для них желанна жизнь, полная наслаждений. Существует ведь три основных [образа жизни]: во-первых, только что упомянутый, во-вторых, государственный и, в-третьих, созерцательный. И вот большинство, сознательно избирая скотский образ жизни, полностью обнаруживают свою низменность, однако находят оправдание в том, что страсти многих могущественных людей похожи на страсти Сарданапалла. Люди достойные и деятельные (praktikoi) [понимают под благом и счастьем] почет, а цель государственного образа жизни почти это и есть. Но и такое кажется слишком поверхностным в сравнении с искомым [благом]. Действительно, считается, что почет больше зависит от тех, кто его оказывает, нежели от того, кому его оказывают, а в благе мы угадываем нечто внутренне присущее и неотчуждаемое. Кроме того, к почету стремятся, наверное, для того, чтобы удостовериться в собственной добродетели. Поэтому добиваются почета у людей рассудительных и знакомых и [притом почета] за добродетель. Ясно, стало быть, что по крайней мере для таких добродетель лучше почета. Вероятно, ее даже скорее можно представить себе целью государственного образа жизни. Но оказывается, и она не вполне совпадает с этой целью. В самом деле, обладать добродетелью можно, как кажется, и во время сна или всю жизнь бездействуя, а, кроме того, обладая ею, можно пережить беды и величайшие несчастья. Но того, кто так живет, пожалуй, не назовешь счастливцем, разве только отстаивая положение [своего учения]. Но довольно об этом. Об этом ведь достаточно было сказано в сочинениях для широкого круга. Третий образ жизни - созерцательный. Мы рассмотрим его впоследствии. [Жизнь] стяжателя как бы подневольная, и богатство - это, конечно, не искомое благо, ибо оно полезно, т.е. существует ради чего-то другого. Потому-то названные ранее [удовольствие и почет] скорее можно представить себе целями, ибо они желанны сами по себе. Но оказывается, и они не цели, хотя в пользу того, [что они цели], приведено много доводов.» (Аристотель «Никомахова этика» 3(V).)
Идею Аристотеля о трех образах жизни (плотском удовольствии, государственном и созерцательном) можно представить через понимание различных тел человека: тела физического, личности и души. Я, конечно, обобщаю, но прямая аналогия все равно есть. Личность человека – явление социальное, на необитаемом острове личность не нужна и отмирает, а физическое тело действительно живет простыми категориями удовлетворения физиологических потребностей. Под душой же я понимаю пока все то, что выходит за рамки тела физического и личности, поэтому созерцание в понимании Аристотеля, являясь высшим проявлением человека – становится частью жизни душевной или духовной…
В этом исследовании я не ставлю задачу описать идеи Аристотеля или сделать исторический анализ философской мысли. Мне, как условие задачи, достаточно, что с древних времен люди видели человека на разных уровнях его бытия, и для каждого уровня исследовали возможности обрести счастье и преуспевание.
Мой вопрос состоит в том, насколько неизбежно приходится противопоставлять разные уровни человеческого счастья? Если говорить просто, то возможно ли мне выстроить свою жизнь так, чтобы мое физическое тело, моя личность испытывали счастье и удовлетворение в том, что требует от жизни моя душа?! И не важно, насколько эти сферы взаимозависимы – если они отдельные, то можно создать отдельное счастье для всех моих частей. Если они создают условия для жизни друг другу по образу матрешки, то тогда они тоже должны сосуществовать сонаправлено и гармонично.
Я предполагаю, что мой вопрос, можно свести к большой теме смысла человеческого страдания. Но мне как раз большие смыслы не нужны и сейчас не интересны. Я хочу психологический инструмент по устроению моей жизни прямо сейчас в действительной жизни, к прикладному нахождению моего «маленького» и многослойного человеческого счастья.
- - -
Начну рассуждение. Очевидно, что моя душа является для меня приоритетной частью меня. Как писал Пушкин, она «мой прах переживет и тленья убежит..». Тело физическое я точно потеряю в ближайшее столетие и личность испарится, как только я престану быть в своем сообществе и государстве. Поэтому имеет смысл просто понять, что нужно моей душе, в том числе и от физического тела, и от личности. И просто выстроить жизнь для задач Души.
Но, вот незадача… я свою душу не могу осознать прямо, ясно. И это первый прикладной вопрос: а могу ли я ясно и понятно на уровне действий в жизни осознать свои душевные движения и влечения. Пока этот вопрос отставим для отдельного исследования.
А вот свои физиологические потребности и личностные желания я как раз осознаю достаточно хорошо, особенно первые.. Получается парадокс: важнее душа, но я ее плохо знаю, а то, что менее важное, обслуживающее – я осознаю и ощущаю ясно и хорошо..
Возникает вопрос: если все-таки мои тела сонаправлены и помогают друг другу, т.е. физическое тело служит как сама возможность жить, а личность дает возможности для проявления души, то тогда – мои потребности, желания и амбиции должны естественным образом подпитывать друг друга, и это должно давать ощущение счастья и гармонии. Но так происходит далеко не всегда. Иначе бы я не писал это исследование.
Следующий прикладной вопрос: почему мои физические и личностные потребности, в принципе, могут быть в противоречии с душевным движением. Если такое возможно в нашем устройстве, то должна быть причина сбоя и инструменты для ремонта, для отладки себя.
Следующий прикладной вопрос. Если мы допускаем, что физическое тело, личность – «служат» моей более тонкой природе, то по определению, потребности физического тела и желания личности – должны проявлять или сами душевные стремления через себя, либо, как минимум, означать какие-то необходимые условия для реализации душевных задач. Т.е. грубо можно сказать, что все мои потребности божественны и имеют неумолимый предельный смысл. И сходить в туалет ничем не менее значимое желание чем испытать эмпатию к людям всей Земли. И прикладной вопрос в следующем: возможно ли в моих бытовых простых желаниях и личностных амбициях разглядеть мою глубокую задачу духовного уровня? Этот вопрос пока тоже оставлю, чтобы не уходить от основной линии рассуждения.
Моя главная задача этого исследования – как убрать противоречия моих частей, которые меня разрывают и не дают быть счастливым в полноте.. Я понимаю, что возможны два варианта решения этой задачи: или я признаю, что есть сбой в жизни моих частей (физического тела и личности) и я устраняю неисправность, или я должен признать, что я могу вообще потерять память или чувствование своей духовной основы, и тогда, мои «грубые» тела стали «вещью в себе» и отдельными от всякого смысла, точнее – я стал социальным животным, биомассой. И тогда вопрос: как мне найти свою потерянную суть?
Для того, чтобы понять в каком направлении двигаться, сперва надо понять тогда – есть ли у меня ощущение «себя», чувствую ли я свою душу и свой дух..? В зависимости от этого уже будет выбрано направление работы. Предполагаю, что где-то здесь лежит разделение психологии и психиатрии. Люди, потерявшие связь со своей духовной или душевной основой считаются сумасшедшими, асоциальными и часто опасными для общества людей.
Получается вопрос: как понять, что я – это «я»? Вопрос доверия самому себе. Для меня этот вопрос решается просто: я делаю то, что «я» хочу и смотрю на свои тонкие ощущения. Если я испытываю покой и радость, состояние счастья, то значит я действовал из своего естества. Если результат моих действий меня коробит или удивляет как минимум, то значит во мне есть нецелостность, и возникает вопрос: «кто во мне это сделал?». Сам факт способности такой оценки говорит мне о том, что я Человек, что у меня есть то глубокое естество, которое способно войти в противоречие с проявлением моих «грубых» тел.
Тогда мы приходим к мысли о том, что для условно здорового психически человека вопрос личного счастья сводится в настройке своей телесной жизни и своей личности к тому, что созвучно душе или ее границе, которую я могу постичь. Я полагаю, что именно это Аристотель называл добродетелью.
«Впрочем, называть счастье высшим благом кажется чем-то общепризнанным, но непременно нужно отчетливее определить еще и его суть. Может быть, это получится, если принять во внимание назначение (ergon) человека, ибо, подобно тому как у флейтиста, ваятеля и всякого мастера да и вообще [у тех], у кого есть определенное назначение и занятие (praxis), собственно благо и совершенство (to ey) заключены в их деле (ergon), точно так, по-видимому, и у человека [вообще], если только для него существует [определенное] назначение. Но возможно ли, чтобы у плотника и башмачника было определенное назначение и занятие, а у человека не было бы никакого, и чтобы он по природе был бездельник (argos)? Если же подобно тому, как для глаза, руки, ноги и вообще каждой из частей [тела] обнаруживается определенное назначение, так и у человека [в целом] можно предположить помимо всего этого определенное дело? Тогда что бы это могло быть? В самом деле, жизнь представляется [чем-то] общим как для человека, так и для растений, а искомое нами присуще только человеку. Следовательно, нужно исключить из рассмотрения жизнь с точки зрения питания и роста (threptike kai ayxetike). Следующей будет жизнь с точки зрения чувства, но и она со всей очевидностью то общее, что есть и у лошади, и у быка, и у всякого живого существа. Остается, таким образом, какая-то деятельная (praktike) [жизнь] обладающего суждением [существа] (to logon ekhon). {Причем одна его [часть] послушна суждению, а другая обладает им и мыслит}. Хотя и эта [жизнь, жизнь разумного существа] определяется двояко, следует полагать ее [именно] деятельностью. потому что это значение, видимо, главнее. Если назначение человека - деятельность души, согласованная с суждением или не без участия суждения, причем мы утверждаем, что назначение человека по роду ождественно назначению добропорядочного (spoydaios) человека, как тождественно назначение кифариста и изрядного (spoydaios) кифариста, и это верно для всех вообще случаев, а преимущества в добродетели - это [лишь] добавление к делу: так, дело кифариста - играть на кифаре, а дело изрядного кифариста - хорошо играть) - если это так, {то мы полагаем, что дело человека - некая жизнь, а жизнь эта - деятельность души и поступки при участии суждения, дело же добропорядочного мужа - совершать это хорошо (to ey) и прекрасно в нравственном смысле (kalos) и мы полагаем, что каждое дело делается хорошо, когда его исполняют сообразно присущей (oikeia) ему добродетели; если все это так}, то человеческое благо представляет собою деятельность души сообразно добродетели, а если добродетелей несколько - то сообразно наилучшей и наиболее полной [и совершенной). Добавим к этому: за полную [человеческую] жизнь. Ведь одна ласточка не делает весны и один [теплый] день тоже; точно так же ни за один день, ни за краткое время не делаются блаженными и счастливыми.» (Аристотель «Никомахова этика» 5.)
Получается, что добродетель древних мыслителей – это не то, что нам известно из современной культуры, выросшей из церковных учений, направленных на управление паствой. А добродетель, по крайней мере по Аристотелю, - это всего лишь "правильность" своих поступков и действий относительно результата этих действий в моей жизни с точки зрения моего предназначения, которое в свою очередь понять можно через исследование своей души.
Что дает мне это утверждение для того, чтобы жизнь моих тел была гармоничной и счастливой? Оно дает мне ориентир для отладки. Этот ориентир – сообразность моей жизни всех тел (физического, личности) некой "добродетели". А дальше Аристотель будет исследовать добродетель как способность жить без крайностей, в середине между нуждой и излишеством. Это принимается для моего понимания добродетели и желаемого образа жизни. То есть я могу взять потребности моего тела, претензии и ожидания моей личности, и спросить себя: где по шкале от нужды до излишества находятся мои желания? И если есть отклонение от "золотой середины", то это будет предметом для психологической работы.
«Прежде всего нужно уяснить себе, что добродетели по своей природе таковы, что недостаток (endeia) и избыток (hyperbole) их губят, так же как мы это видим на примере телесной силы и здоровья (ведь для неочевидного нужно пользоваться очевидными примерами). Действительно, для телесной силы гибельны и чрезмерные занятия гимнастикой, и недостаточные, подобно тому, как питье и еда при избытке или недостатке губят здоровье, в то время как все это в меру (ta symmetra) и создает его, и увеличивает, и сохраняет. Так обстоит дело и с благоразумием, и с мужеством, и с другими добродетелями. Кто всего избегает, всего боится, ничему не может противостоять, становится трусливым, а кто ничего вообще не боится и идет на все - смельчаком. Точно так же, вкушая от всякого удовольствия и ни от одного не воздерживаясь, становятся распущенными, а сторонясь, как неотесанные, всякого удовольствия,- какими-то бесчувственными. Итак, избыток (hyperbole) и недостаток (eleipsis) гибельны для благоразумия и мужества, а обладание серединой (mesotes) благотворно.» (Аристотель «Никомахова этика» Книга Вторая 2(II).)
Попробую сделать прикладную работу. Выпишу списком мои желания и потребности, и оценю их по шкале умеренности и достаточности. Посмотрю, какой прикладной результат я получу…
Для меня пока есть результат моего исследования в том, что я нашел интересную форму работы над собой и хочу прерваться, чтобы сделать упражнение. Но для статьи, полагаю, хорошо было бы подвести некий итог, вывод.
Я вижу из своего исследования, что добродетель по Аристотелю, достижима из умения рассуждать, думать и понимать последствия своих действий. А чтобы понимать ПОЛНЫЕ последствия (или иметь полное представление обо ВСЕХ последствиях), я должен знать о последствиях для души. Ибо последствия для тела и личности я понимаю лучше изначально.
Это откликается, потому что если я знаю, что если превысить скорость, то меня оштрафуют, и я это делаю и получаю штраф, - у меня нет страдания или горя. Я просто думаю… "ну вот! Знал же, что если нарушу, то будет последствие!" И извлекаю урок и делаю вывод как действовать на будущее. При этом я вполне счастлив, потому что жизнь полна событий и осознаний, я живу! А когда у меня в жизни случается что-то, к чему я не готов или на что не рассчитывал, то я могу стать несчастным! Например, если я получил штраф там, где не рассчитывал. И это оказалось очень не вовремя и разрушило мои планы и возможности.
Получается, чтобы быть счастливым, мне надо простроить мою жизнь таким образом, чтобы я понимал все последствия моих действий на ВСЕХ УРОВНЯХ, при этом понимал, что есть пока неведомое для меня, и там любое событие будет являться для меня обучением, пусть даже и болезненным. Такое отношение позволит мне сохранить состояние счастья и удовлетворения жизнью.
Выходит, что прикладным инструментом стать счастливым является мое мировоззрение! Если я кроток и уважителен к жизни, благодарен за уроки и возможность учиться, вежественен к другим людям, - то я становлюсь счастливым!
Как это соотносится с моей задачей примирить себя с собой в моих противоречивых желаниях? Напрямую! Мне нужно исследовать последствия всех моих желаний и влечений, и рассмотреть насколько эти последствия для меня приемлимы и уютны, можно даже сказать, терпимы. Тогда, когда я буду прозрачно понимать свой выбор жить, - я буду им полностью доволен. Это путь осознанности…